…Эта дата назначалась не просто так.
— А что это за праздник? — поинтересовался Андрей.
— А что касательно Вальпургиевой ночи, — продолжил Сэнсэй, когда коллектив утих, — с позиции сегодняшнего дня люди считают, что это был просто один из значительных дохристианских праздников, весьма популярный в древности, посвящённый наступлению весны, пробуждению сил природы. В разные времена, у разных народов его величали по-разному.
К примеру, Майский канун, Бельтэйн. Кстати говоря, раньше те же кельты считали дни от вечера к вечеру, а не от утра к утру. Поэтому любой значимый праздник начинался с появлением на небосклоне первой звезды. Ночь перед 1 мая знаменовала наступление летнего периода времени, так называемого «большого солнца». С древности жило глубокое поверье, что в эту ночь открываются врата в другой мир, и даже травы в это время приобретают чудесную силу.
С распространением в Германии христианства этот древний праздник, естественно, был осужден церковью как «бесовское идолопоклонничество» и все участники объявлялись служителями дьявола. Но праздник был настолько популярен среди народа, что католикам пришлось сотворить свой праздник 1 мая — день памяти святой игуменьи Вальпургии — Уимбурнской монахини из Англии, прибывшей в Германию в 748 году, чтобы построить монастырь. А про популярную ночь перед этим католическим праздником они придумали страшные истории за бесовские шабаши, оргии ведьм и чертей на самой высокой горе — Броккен в горах Гарца. Ну а мировую известность «немецкие ведьмы» вместе с шабашами Вальпургиевой ночи получили благодаря Гёте, описавшему, как Мефистофель привозит на шабаш Фауста.
— А что, действительно в эту ночь открываются врата в иной мир? — с нескрываемым любопытством спросил Руслан.
Стас, усмехнувшись, заметил:
— Ну, если Ватикан так стращал этим праздником народ, значит, за этим есть какая-то тайна.
Коллектив выжидающе посмотрел на Сэнсэя, однако он ушёл от прямого ответа.
— Ну что я вам могу сказать. Мыслите в верном направлении, дорогие товарищи…
(Из книги А. Новых «Сэнсэй-4»)