Старенькая калитка у дома возмущённо заскрипела, и я увидела курносое личико в русых кудряшках, заглядывающее в наш двор.
— Аннушка, тебе письмо! — весело помахала молоденькая почтальонша конвертом с дивными марками.
— Иди, распишись, послышался её смешливый голосок.
— От кого, Катюша? — выбежала мама, надевая на ходу пуховую шаль.
— Не могу знать, — улыбнулась та, протягивая Аннушке толстый конверт.
Мама пробежалась глазами по адресу, по фамилии и вдруг расплакалась, как маленькая:
— Тётя До-о-моч-ка! Она на-шла-а-сь!
***
Так я узнала, что у меня есть бабушка и дедушка, которые живут в Америке, в маленьком городке Лансинг, штат Мичиган. Эта первая весточка от бабуленьки пришла, когда я училась в 1-м классе.
Матушка читала, то расцветая в улыбке, то всхлипывая и смахивая ладошкой слёзы, бисером покрывшие её пушистые ресницы.
— Надо же, у меня есть братики — Петер и Генри! Счастье-то какое! — проговорила взволнованно, озарив нас блеском вспыхнувших фонариками глаз.
Вечером, уложив нас с сестрёнкой спать, мама взяла тетрадку, вырвала из неё два листочка и начала писать: «Здравствуйте, дорогие родные тётя Домочка и дядя Филимон…»
Спать не хотелось. Дверь нашей комнаты оказалась приоткрытой, так что мне был хорошо виден матушкин силуэт…
Я смотрела на мамочку, и мне безумно захотелось воробышком слететь со своей тёплой постельки и, подбежав на цыпочках, обнять её, родную, своими худенькими ручонками. Ах, как хотелось! Но в нашей семье сентиментальность, увы, не приветствовалась. Так что я, тихонько вздохнув, продолжала лёжа наблюдать за ней…
Чернильное перо в её пальчиках водило носиком вверх-вниз, вверх-вниз… Полупрозрачная голубенькая сорочка нежно обрисовывала чудный женский профиль. Золотистые локоны, обрамлявшие склонившуюся над письмом голову, веером рассыпались по плечам, а один всё норовил дотянуться до исписанного листа бумаги.
— Какая же ты красивая, мамочка! — восхищённо прошептала я, уже засыпая. Но она меня, кажется, так и не услышала…
А утром мой сон спугнул солнечный зайчик. Сначала он нежно погладил мои щёчки, потом пробежался по косичкам, и, наконец, ловко перепрыгнув на лоб, скатился с него, как с горки, и защекотал мой носик.
— Ну, зайчишка-шалунишка! — хотела было его пожурить, но вдруг зажмурилась и, не удержавшись, громко чихнула.
Сладко посапывающая рядом Томочка зашевелилась и удивлённо распахнула карие глазки.
— Доброе утро, птенчики! Вы уже проснулись? — заглянула к нам мама. — Тогда подъём — и бегом умываться! — скомандовала обеим.
Я сразу заметила, что настроение у матушки, мягко говоря, «не очень»… Её брови-шнурочки нахмурились:
— Ну вот, старалась, старалась!.. Писала полночи, чтобы быстрее отправить, а Катюха мне: «Адрес надо писать по-английски». А я что — учила его, этот английский?! Четыре класса закончила — и война… И что теперь? —Тётя Домочка письмо ждёт, а я тут!.. — с отчаянием посмотрела на неподписанный конверт.
Моё сердечко разволновалось:
— Мамочка, а, может, я попробую? — нерешительно посмотрела на маму.
— Ты?! — глянула на меня широко открытыми глазами и рассмеялась звонким колокольчиком.
— Крошка моя, ты ещё и наши буквы не все знаешь! А хотя, — её взгляд вмиг стал серьёзным, — погоди-погоди… Ты же отлично рисуешь, котёнок! И как я сразу не сообразила, — оживилась мама.
Вскоре моя особа уже восседала за столом и старательно «рисовала» на конверте английские буковки. И… (ура!) мамино послание полетело авиапочтой через море-океан к нашей любимой тёте и бабушке.
О, как мы ликовали, получив от неё, родненькой, ответ! А меня бабуленька благодарила особенно за то, что так грамотно подписала конверт, и наше драгоценное письмо она теперь обнимает и целует, и плачет, потому что не может обнять нас…
***
С тех пор мы уже не теряли друг друга. И когда получали очередную весточку из Америки, радости нашей не было границ.
Часто бабуленька присылала нам и очень красивые открытки. Особенно дивными были пасхальные — с зайчиками, ангелочками, с красно-жёлто-зелёными яйцами, и на каждой обязательно красовалась надпись: «Христос воскрес!»
В школе нас тогда учили, что никакого Бога и никакого Христа и в помине нет, что всё это — сказки!
«Никто и никогда Бога не видел, а значит, Его и на самом деле нет!» — доказывали нам.
«Почему тогда бабушка верит в эти легенды? А как же наши учителя? Они тоже очень умные!» — размышляла в недоумении, но спросить об этом маму не решалась.
Появление в моей жизни бабуленьки было похоже на чудо. В каждом письме она писала, как сильно любит меня, называла своим маленьким ангелочком. Вот тогда и возникло у меня безудержное желание как можно больше узнать о то таинственной стране, где жили дорогие моему сердцу люди.
Часто я задавала себе вопросы: Американцы, какие они? Как живётся им там, за океаном? Они похожи на нас или нет? Неведомая земля манила к себе как магнит.
«Как мне хочется воочию увидеть тебя, Америка! Но возможно ли это?..» — налетали иногда грустные мысли. Мечты, мечты, где ваша сладость? Всё призрачно и всё обман…
***
А время равнодушным птахом неслось над землёй… Белокурая девочка со смешными косичками выросла и превратилась в стройную барышню с золотой косой до пояса и с огромными глазами-озёрами…
Школу я закончила с серебряной медалью, поступила в Киевский университет (само собой, на иняз), успешно закончила его и стала преподавателем иностранного языка. И теперь мне уже не составляло труда подписать конверт для моей любимой бабушки.
***
Мы стояли под могучим каштаном, увешанным изумрудными листьями. Руки молодого человека обвили мою хрупкую талию.
— Солнышко, я очень хочу познакомить тебя с родителями, — говорили его губы, а взгляд юноши нежно гладил мои волосы, плечи, мои ямочки на щеках.
— А вдруг я им не понравлюсь?! — испуганно воззрилась в его тёмные, как ночное небо, очи.
— Ты и не понравишься?! — искренне удивился он. — Глупенькая… — ласково провёл ладошкой по моим непослушным локонам и, бережно притянув к себе, обнял: — Ну не переживай ты так! Сама увидишь — они у меня хорошие.
(Продолжение — в следующем номере)
Ирина Николаевна Самсоненко,
с. Треповка, Кировоградская обл.